Башни Ингушетии.
Ингушские башни возводились двух видов; жилые и боевые «вIов». Довольно редко, но встречаются башни, сочетающие в себе особенности обоих видов-полубоевые. Жилые башни ингуши строили в два-три этажа высотой до 12 метров. Крупные камни стен, толстая кладка из скальных пород, окна-бойницы- все для надежной защиты семьи. На каждый этаж вела отдельная дверь-попасть на второй или третий этажи можно было только по приставной лестнице. Люди жили на верхних этажах, а внизу содержали скот. Довольно большую трудность составляло конструирование внутренних межэтажных перекрытий. Для их крепления служили специальные выступы стен и гнезда, в которые вставляли балки. В центре башни устанавливался опорный четырехгранный столб с массивным основанием и каменными подушками, расположенными на разной высоте для опоры балок перекрытий. Кровля жилых башен – бревенчатый плоский накат, покрытый хворостом. Жилая башня совмещала в себе все атрибуты любого дома; внутри имелся очаг, предметы быта, простая мебель, одежда, оружие, а также святая для любого горца вещь – над очажная цепь, без которой на Кавказе дом не мог считаться домом. Интерьер был достаточно просторным. По стенам могли быть развешаны двусторонние аппликационные ковры, пол покрыт кошмами. Особенно красивы ингушские ковры, выполненные в два – три цвета. Их узор довольно лаконичен – это стилизованные листья и едва угадываемые фигуры и головы животных. Комбинации орнаментальных мотивов подчинены законам зеркальной симметрии, а краски не очень ярки и контрастны по своим сочетаниям (красный – зеленый, синий – красный, черный – зеленый). Центр жизни – очаг или камин, рядом деревянные скамьи, украшенные резьбой. На них восседали старшие в семье мужчины и пришедшие в дом гости, которых всегда принимали с уважением. Их национальность здесь, как правило, не имела значения. Поодаль на маленьких треногих скамеечках могли сидеть молодые домочадцы. Если в семье было много сыновей и в башне становилось тесно для нескольких семей, рядом воздвигали новую, а в родовой оставался младший из сыновей. Строительство новой жилой башни должно завершиться в течении года и ни днем позже. Отсюда ингушское правило взаимопомощи – строить новую башню (а сейчас и новый дом) всем «тейпом», устраивая «белхаш» (работы). Так создавались целые замки, занимающие обособленные родовые участки. Ингуши, в отличие от других кавказских народов, не поощряли проживание нескольких семей в одной башне. Старались отделить молодые семьи и создать им свой очаг. Отсюда и пословицы ингушские «Ши ког гIортол мара деце а ший лаьтта бочагIа да» (Своя земля, свой дом дороже, даже если он так мал, что на ней уместятся только две ступни ног). В местных горах на путешественника самое большое впечатление производит не природа, хотя она прекрасна, а памятники архитектуры. Особенно красивы вознесенные к небу боевые башни «вIов», классический тип исключительно ингушского изобретения. Они настолько естественно вписаны в пейзаж, что без них трудно себе представить горные поселки ингушей. Время их активного строительства приходится на самый расцвет ингушского зодчества – 15 – 18вв. Имея 6 – метровое основание, в высоту боевые башни достигали 30 метров и выше. Строителям приходилось решать нелегкую задачу – суметь возвести прочное, вполне устойчивое здание значительной высоты при довольно малом его основании. И она была блестяще выполнена! Кверху башни сильно суживаются, что придает им не только необходимую прочность, но и рикошетирующее свойство, то есть при осаде не попавшая в цель пуля, камень или стрела, отражаясь от стены, могла попасть в осаждавших. Факт немаловажный при боевых стычках. Обычно боевая башня завершается пирамидально – ступенчатым покрытием. Издали оно кажется чешуйчатым из – за того, что в «ступеньки» кровли вмонтированы выступающие пластины черного сланца. Вершину этой пирамиды украшает выпуклый пристроенный камень (цIурку). Он светлого тона и резко контрастирует со сланцевыми «чешуйками» и желтоватым колоритом всей постройки, что придает сооружению дополнительный эффект; зрительно оно кажется выше и подчеркивает строгую стройность здания. Немного реже встречаются башни, которые завершаются плоским покрытием с выступами по углам или же окруженные сплошным парапетом. Башни «вIов» строились в четыре и пять этажей. Они имеют один входной проем, реже два, ведущие на второй или третий этажи, что делалось в целях обороны – балку с зарубками можно было поднять в любой момент. Внутри башни переходы устраивались по углам и располагались зигзагообразно. Для этого в межэтажных настилах делались специальные люки. Боевые башни снабжены массой бойниц – узкими щелями (топан уIргаш), а у самого верха машикулями (чIерх), нависающими на все четыре стороны. Бойницы с внутренней стороны расширяются и удобны для стрельбы из луков и кремневых ружей. Падая вниз, они рикошетили от стены и под непредсказуемым углом летели на врага. К машикулям вели специальные боевые выходы со стрельчатым завершением. Отсюда можно было обозревать окрестности, в тревожное время здесь выставлялись специальные посты. Башни «вIов» в отличие от жилых и полубоевых зданий построены с соблюдением зеркальной симметрии. Дверные проемы, небольшие окна, машикули и даже амбразуры бойниц членят их стены строго по центральной оси. Этим подчеркивается завершенность башенной архитектоники. Существует много «илли» (песни) о строительстве башен, которые воспевают их красоту, умение и талант мастеров. В народной памяти имена древних мастеров; Деци Льянов, Дуго Ахриев, Хабзи Цуров, Беркинхоевы (мастера из селения Беркин), Беки из Харачоя, таратой Тарханов из Никароя. В Ингушетии существовали целые «тейпы» (фамилии), специализировавшиеся на возведении башенных строений. Они были известны и за пределами Ингушетии – в Чечне, Осетии и Грузии. Народные сказания утверждают, что ингушский сход (мехка кхел) разрешал «тIовговзанча» (умелец по камню) отправляться на отходный промысел для строительства башен у соседей, но при жестком запрете на возведение там классических боевых башен; разрешалось строить только жилые и полубоевые. Этот запрет был выработан из – за боязни утратить могущественность ингушей, единственных владельцев классический «вIов». Не поощрялось у ингушей и желание выделиться в своем тейпе своеобразием и роскошью построения башен; «Сов лакха латтар – Iокхет, сов дIаьхденнар – хад» (Высокое без меры – рушится, длинное без меры – рвется). Но эстетику и порядок башенных построек соблюдали строго; «Фусамда вовзаргва цун ков- картага хьежача» (Лицо хозяина узнаешь по состоянию его двора и ограды). Когда ходишь между башенных построек, невольно взгляд привлекают обычные строительные и арочные камни, на которых высечены рисунки – петроглифы. Они разбросаны по стенам здания без особой системы и симметрии. Их нельзя считать простым декором. Вероятно, это были записи каких – то неясных для нас мыслей, знаки, необходимые для жителей дома. Среди петроглифов знаки, напоминающие буквы, рисунки в виде крестов, спиралей, «завихрений» (свастик), соляных кружков (солнечных символов), изображения предмета быта и вооружения, тамгообразные знаки («тамга» – родовой и фамильный знак). Фигуры людей и животных встречаются не так часто. У людей подчеркнуты признаки пола, их сопровождают не совсем понятные знаки (кружки, зигзаги, спирали), наводящие на мысль, что это изображения мифологических персонажей или героев. Редко встречаешь башню, чтобы на ней где – ни будь у входа не было изображения ладони – руки мастера, возводившего здание. Оно являлось своеобразной гарантией его прочности, что и подтверждено временем – многие башни пережили своих создателей на много веков. Значительные башенные комплексы имеются в селениях Эрзи, Лялах, Таргим, Пуй, Пялинг, Хяни, Эгикал, Хамхи, Верхнем и нижнем Лейми, Ляжги, Джейрах. Большой башенный комплекс «ЦIай – пхьеда» («цIай» – святой, «пхьеда» – село) располагается в местности Мелхиста, где он эстетично сочетается со старинными склепами периода каменного строительства ингушей. Башенное строительство Ингушетии, яркое наследие древней материальной культуры народа, уникально как на Кавказе, так и во всем мире. Этот благодатный край в течении многих веков вырабатывал у горцев эстетическое чувство прекрасного, чувство бережного отношения к дому, как святилищу семьи.
Пресс-служба
Джейрахско-Ассинского
Государственного историко-архитектурного
и природного музея-заповедника